Битарх«Анти-Лоренц» невозможен на практике
Когда-то мы уже рассматривали вопрос, почему использование некого препарата, подавляющего работу ингибитора насилия у человека (или как мы его ещё назвали, «Анти-Лоренц»-средства), имеет мало практической пользы и эффективности, зато способно привести к серьёзным проблемам. Однако это преподносилось с точки зрения общественных процессов, тогда как сейчас мы больше углубимся в биологическую суть этого вопроса.
Как мы знаем, за ингибитор насилия отвечает серотониновая система мозга, в частности, 5-HT1A и 5-HT1B рецепторы, а также связанные с их работой белки MAO-A, TPH2 и SERT, кодируемые соответствующими генами (для простоты всё это мы назовём «переменными»). И мы можем предполагать, что лишь определённая, довольно узкая комбинация этих переменных создаёт высокий риск развития дисфункции ингибитора насилия у конкретного индивида. Ведь лишь мизерная доля населения (не более 1–2%) имеет повышенные психопатические предрасположенности в любой популяции.
Воздействие хотя бы на одну из этих переменных «вверх» вполне способно значительно усиливать функцию ингибитора (устранять способность инициировать насилие). Так, в опытах на животных и людях лишь активация 5-HT1A или 5-HT1B рецепторов, или усиление серотониновой функции через воздействие на активность SERT, селективно устраняли насильственное поведение. При этом воздействие на какую-то из переменных «вниз» не даёт гарантии ослабления ингибитора (восстановления способности инициировать насилие), как, например, это было показано с блокировкой 5-HT1A и 5-HT1B рецепторов у животных.
Зато есть весомые основания полагать, что попытки активно оказывать подобное воздействие могут вызвать серьёзные психические расстройства – повышенную тревожность, депрессию, мысли о суициде и другие патологии, связанные с серотониновой системой. Изначально у психопатичных личностей такие проблемы зачастую не наблюдаются особо выражено лишь потому, что необходимая для этого узкая комбинация «переменных» поддерживается эволюционно (с букетом расстройств у них бы попросту не было репродуктивного успеха). Собственно, по исследованиям, сама по себе дисфункция ингибитора насилия является «точечным», а не обширным нарушением в работе мозга.
Чем всё это важно на практике? В задачах усиления и ослабления ингибитора насилия существует огромный диспаритет в сложности. Если говорить проще – даже при успешной попытке ослабить ингибитор насилия через подавление любой «переменной», не выйдет гарантировать, что этот эффект не будет обратим, если кто-то применит к сделавшей это личности средства для усиления какой-то «переменной». Зато так вполне можно гарантировать серьёзные побочки. В одном из опытов на крысах с помощью нейротоксина 5,7-DHT, воздействующего на серотониновую систему, хоть и удавалось повысить их агрессивность, этот эффект обращался вспять введением небольших доз серотонина в мозг. Схожее нейротоксичное воздействие оказывает, например, и метамфетамин, при высокой интенсивности приёма способный повышать психопатичность человека. Но скорее всего и этот эффект обратим таким же образом, и итогом ослабления ингибитора «метом» в таком случае будет отсутствие результата и причинение серьёзного вреда здоровью.
А что, если агрессор не знает конкретное время, когда у него появится практическая возможность применить насилие? Ему нужно будет постоянно принимать множество препаратов для ослабления всех «переменных». Но постоянно поддерживать такой баланс «переменных» чтобы одновременно: 1) этого хватало для ослабления ингибитора насилия, 2) этого ещё не хватало чтобы вызывать нейрофизиологические расстройства, 3) этого хватало чтобы пересилить воздействие средств для усиления ингибитора – вряд ли в реальной жизни вообще возможно.
В итоге попытка ослабить ингибитор насилия лишь приведёт к серьёзным нейрофизиологическим и психическим расстройствам, но не даст никакой гарантии его неусиления при соответствующем воздействии. Эффективные на практике и безопасные «Анти-Лоренц»-средства оказываются попросту научной фантастикой.
Волюнтарист
Анти-Лоренц: что произойдёт, если каждый станет способным на насилие Довольно легко можно представить мир, в котором не существует дисфункции механизма ингибирования насилия, т. е. нет личностей со значительными психопатическими предрасположенностями и отсутствием сопротивления к причинению вреда другим людям. В таком мире все отношения будут строиться на добровольных основаниях, а насильственное принуждение к чему-либо исчезнет, наступит свободное ненасильственное общество. Но иногда можно встретить пусть и неадекватную, но всё же позицию, что способность некоторых индивидов к насилию – нормальное дело, а возможно, этой способности и вовсе даже не хватает людям. Кто-то может утверждать, что будь все готовы на насилие, то люди бы стали более свободными, жестокими мерами они бы свергли правителей и достигли свободного общества. При этом поддержание порядка между ними, как утверждается, можно было бы добиться просто рациональными факторами сдерживания, например, наличием оружия на руках людей или договорённостями о насильственном наказании нарушителей в рамках тех или иных добровольных юрисдикций. На самом же деле страшно представить судьбу общества, если бы процент насильственных индивидов повысился, или же было бы создано некое средство «Анти-Лоренц», отключающее естественные сдерживатели агрессии у человека. В реальной жизни люди постоянно сталкиваются с конфликтными ситуациями, и довольно часто наиболее индивидуально-выгодной стратегией, несмотря даже на какие-то негативные последствия на более высоких уровнях (например, общества, или вовсе всего человечества), было бы просто физическое уничтожение другой стороны, особенно если та не приносит никакой выгоды оставаясь живой. И разговор идёт не только о таких примерах, как бандитский бизнес, который убивает всех конкурентов и устанавливает таким образом монополию. Даже банальная ссора касательно парковочного места или громкой музыки в случае насильственности всех её участников может закончиться убийством. Насильнику без мешающего ему соседа всегда ведь будет лучше, чем вместе с ним. Конечно, вам могут помочь защититься, например, то же оружие на руках или какие-то охранные структуры, с которыми у вас есть договорённость. Но эти средства наиболее эффективны против случайных насильников и в прямых столкновениях. Если сосед захочет устранить вас, предварительно и тщательно всё спланировав, и сделать это втихаря, со спины, отравив, или вовсе превентивно (ещё до того, как вы даже станете подозревать за ним что-либо и быть особенно готовым применить средства самозащиты), то ваши шансы на выживание снижаются. А какие-то методы наказания за насилие уже после его совершения не станут эффективным сдерживателем, поскольку любая правоохранительная система в условиях тотальной насильственности людей будет попросту перегруженной и способной обработать лишь мизер обращений к ней. Впрочем, если все эти и другие возможные средства рационального сдерживания насилия всё же сработают достаточно эффективно, как минимум не избежать огромнейшего стресса среди людей по той причине, что они будут постоянно ожидать нападения, а стресс вместе со способностью на насилие ещё и будет сильно провоцировать и побуждать людей к этим нападениям. А о каких-то катастрофических рисках насилия типа войн и применения оружия массового поражения, имеющих пусть и небольшую вероятность возникновения, но огромнейшие последствия, и вовсе нечего сказать – для этого хватит и той небольшой доли насильников, которая уже и так есть. Очевидно, что мир насильников буквально превратится во что-то наподобие Сомали или районов фавел Мексики, которые сейчас являются лишь локальными примерами безгранично насильственных обществ, где не смогут закрепиться юрисдикции, предпочитающие заниматься мирной деятельностью, а не бандитизмом. И единственным реальным спасением для обществ, которые захотят избежать этого ада, будет разработка и применение средств усиления ингибитора насилия, а в случае создания неких «Анти-Лоренц» препаратов они ещё и должны быть устойчивыми к нейтрализации и нивелирующими их эффект.
Habr
